Ах, что-то мне не верится, что я брат воевал,
А может это школьник, меня нарисовал,
Я ручками размахиваю, я ножками сучу,
И победить рассчитываю, и уцелеть хочу.
Булат Окуджава
Я согласен с утверждением, что слово произнесенное – есть слово лжи. Почему тогда я взялся за эти записки, спустя столько лет? Этот вопрос мне интересен и самому, так как я никогда до этого даже не пытался хоть как-то систематизировать свои воспоминания. Да и вообще не очень-то люблю вспоминать, так разве что когда что-то сильно заденет за живое.
Невозможно объяснить тому, кто не служил, что такое дедовщина, а тому, кто служил, рассказывать не надо, он и сам все не хуже тебя знает. Невозможно, видимо, и объяснить, что такое Чернобыль. Что это не районный центр в Киевской области, а катастрофа, произошедшая в апреле 1986 года – знают все, но, вот, как и с дедовщиной, объяснить, что это такое тем, кто там не был почти не реально.
Наверное, так же невозможно выселенцу, объяснить другому человеку, почему он бежал из родного дома, спасая своих родных и детей, бежал с земли предков, потому что каким-то дядям захотелось удовлетворить свое любопытство. Невозможно, это я уже знаю по себе, объяснить кому-либо, что ты счастливчик, а потому до сих пор способен относительно нормально жить и трудиться, что ты один такой из 69 человек, работавших рядом с тобой, остальные за эти годы стали либо инвалидами, в лучшем случае, либо отошли от дел земных. Все хорошо, только что-то все равно сидит в тебе и давит и на психику, любое недомогание начинаешь оценивать, добралось ли до тебя или еще нет, и задаешь себе вопрос: не пришел ли твой час?.
Скажу честно, очень долгие годы меня мало волновала та ложь, которая по самым разным причинам клубилась вокруг этой катастрофы, превращая ее во что-то очень расплывчатое, лишенное конкретных очертаний. Ее масштабы оценивать не нам, а нашим потомкам, которые будут свободны от тех многих факторов, которые вынуждают людей писать и говорить то, что они пишут и говорят. И самый главный фактор, который до сих пор остается ведущим, - это огромные деньги которые, с одной стороны идут на ликвидацию последствий, с другой стороны деньги, вложенные в атомную промышленность. На какие из этих серебряников написаны, либо издаются те или другие статьи и книги, по-моему, угадать не трудно. Попробуйте сами: в одних говорится, что произошла катастрофа, которая изменила историю человечества, в других, что вообще ничего страшного не произошло, а все разговоры о том, что кто-то пострадал - мифы. Самое интересное, что реальных цифр я не вижу ни у тех, ни у других. Нет, конечно, цифр море и по степени загрязненности, и по изменениям заболеваемости, но всё то, что можно найти в печати, либо заумно до такой степени, что даже физики и медики разобраться не в состоянии, либо оспариваются простейшими логическими рассуждениями. В реальности сторонники и той и другой интерпретации в первую очередь апеллируют к чувствам читателей - а это говорит, что реальное положение если кто и знает, то держит его в глубочайшей тайне.
Для любого действия нужен толчок: что же послужило толчком к тому, что я сел за клавиатуру? Простая ситуация, ко мне подошел один из моих знакомых, и задал вопрос – читал ли я книгу Алексиевич "Чернобыльская молитва"? Я признался, что нет, да и желания особого не испытываю. Тогда он сообщил мне, что это вторая книга этой дамы, которую он читает и у него не укладывается в голове, что все могло быть так, как отражено. Результат: в моих руках оказался том, где под одной обложкой было собрано две книги: о войне в Афгане и та самая "Чернобыльская молитва". Этому парню было важно получить критерий истинности, афганцев, среди его знакомых не было, а вот я оказался, так получилось, что для него я стал тем индикатором, по которому ему предстояло найти свой критерий. Необходимо осознать, что ему было всего шесть, когда все произошло, естественно, что я согласился прочитать, и, по крайней мере, дать минимальное какое-то мнение об этой книге, а прочитав, понял, что основными свидетелями тех дней становятся именно такие авторы, со своим заказным мнением, которое очень хорошо сформулировано.
Писала ли она неправду? Нет, но, как известно, самая трудно распознаваемая ложь – это слегка искаженная правда. Я не могу поверить, что люди, с которыми она разговаривала, вела беседы, очень быстро за пять-десять минут ей излагали свои мысли, которые она быстренько фиксировала и бежала к следующему. Ее беседы выглядят как стенограммы и занимают две три странички. Уже здесь заложена неправда, либо это должна быть стенограмма, либо уж рассказ, в авторском исполнении. В том виде как это написано - просто подстава, авторское мнение, под видом стенограммы, художественный прием, так сказать, для пущей убедительности, тем более, что в предисловии говорится о документальности. Свидетельств этих собрано не один десяток, и все они как на заказ говорят ровно в струю со сверхзадачей автора. Такое единообразие мнений и историй наводит на размышления о том, что сделана выборка, тем более, что это не трудно - надергать цитат из двух–трех часовой беседы, особенно, когда грамотно задаются вопросы... Не удивительно, что ее герои потом пытаются защищаться в суде, хотя это дело заведомо бесперспективное. Именно такая, так сказать документальность и заставила попробовать сохранить, то, что помню сам.
Я не претендую на точность, я фиксирую только то, что помню, то, что за эти почти двадцать лет осталось в памяти. Человеческая память, как известно, не совершенна, она многое теряет, но какие-то детали сохраняет так, что они светятся ярче событий, которые произошли вчера. Но главное достоинство памяти состоит в том, что даже утеряв все детали она держит ощущения и настроения, которые никогда не тускнеют. Вот на этих воспоминаниях о том как я себя ощущал и держатся мои записки, хотя я и не очень уверен, что правильно помню то, что их породило.
Мне очень хочется вспомнить самому, какими мы были, когда попали в это дело, что с нами случилось дальше, как мы пришли в сегодняшний день. Я пытался раскопать корни наших поступков, не знаю, на сколько у меня это получилось. По крайней мере, я думаю, что мне удалось выполнить задачу минимум, то есть зафиксировать сегодняшнее состояние моей памяти в том виде, в котором оно есть.
Не ищите на этих страницах фотографий, то что пытался снять я не получилось, а чужие фотографии помещать у меня нет желания, так как нет материалов, которым бы я мог доверять до конца.
«За все расплатившись сполна, расходимся мы понемногу...» Н. Сиволобов.